Наталья Антонова рассказывает о Дома карельского языка и языковом гнезде в селе Ведлозеро.
Расскажите о Доме карельского языка, как пришла эта идея и как появилась организация?
Идея эта пришла в голову самим людям, и это самое важное, самое ценное, когда инициатива исходит снизу. Ровно 10 лет назад, в 2012 году, активные и неравнодушные жители Ведлозера собрались в местном доме культуры и поставили вопрос о том, что наше село карельское, язык исчезает. И что мы могли бы, нынешнее поколение, в сегодняшнее время сделать для карельского языка. Перестали говорить о том, что не хватает инфраструктуры, где бы этим заняться, чтобы проводить кружки для населения, концертную деятельность, встречаться, общаться, какие-то разговорные клубы делать, курсы карельского языка. Для этого нужно помещение. Таких помещений в Ведлозере свободных не было. У клуба свои приоритеты, у школы, соответственно, свои, и вообще с такими современными зданиями, с инфраструктурой в селе Ведлозеро проблемы. И сами люди приняли решение сделать помещение для общественной работы. Тогда, конечно, было очень много сомнения, скепсиса, неуверенности в своих силах: «А как? Что? А как делать? А с чего начинать? А где брать ресурсы?» Просто с ноля. И сегодня мы имеем двухэтажное деревянное здание общей площадью в 500 квадратных метров из экологически чистых материалов, имеющее свой стиль, свои правила, свой устав в работе. И называется это общественная организация «Дом карельского языка». То есть мы юридическое лицо, зарегистрированное в карельском Минюсте. И карельская общественная организация имеет одноименный с названием дом в виде собственности, который так и называется: Karjalan kielen kodi – Дом карельского языка. В 2015 году был введен в эксплуатацию первый этаж, и пару лет назад – второй этаж, левое крыло второго этажа, где мы принимаем туристов, гостей, оказываем разного рода услуги им. Изначально Дом карельского языка планировался больше под организацию досуга местного населения, под организацию кружков, концертной деятельности, массовых мероприятий, связанных с карельским языком. Тогда мы, например, не думали, что у нас здесь будет, языковое гнездо, что здесь будут с утра до вечера маленькие дети дошкольного возраста. Деятельность начиналась с того, что местное население собиралось на курсы карельского языка, условно говоря, как на кружок. Либо организовывался какой-то концерт, где содержание было на карельском языке, концертная программа. Либо мы приглашали какой-то коллектив, который выступает на карельском языке. Еще важное направление с самого начала было – местные жители создали свой театр, местный сельский театр, дали ему название «Randaine» – «Бережок», потому что Дом карельского языка на берегу реки Вохтозерки располагается и озера Ведлозеро, очень красивое у нас место. Прошло 2 года после того как Дом карельского языка начал работать, в 2017 году мы открыли в Доме карельского языка языковое гнездо. Это конкретная площадка, конкретные стены и крыши, которые построены, как мы всегда говорим и подчеркиваем это, на народное финансирование. То есть помогали этому дому встать на ноги огромное-огромное количество людей, это тысячи людей. Это физические лица, юридические лица, это жители Ведлозера, жители других сел и городов Карелии, России и не только. Много людей делали пожертвования в наш адрес, такая возможность есть, у нас оформлены счета, и, указав на пожертвование или на ведение уставной деятельности организации, любой гражданин Российской Федерации или из-за рубежа может сделать перечисление. Поэтому дом построен на народное финансирование, и плюсом к этому мы работаем с разного рода проектами. У нас был опыт работы и с Фондом президентских грантов, и с Фондом Тимченко, и с министерствами Республики Карелия, и с зарубежными донорскими организациями. Мы зарабатываем и сами на ведении своей деятельности. Например, принимаем туристов, проводим мастер-классы по кулинарии, по карельскому языку, по каким-то прикладным вещам. У нас организована выставка-продажа изделий женщин, которые занимаются ручным трудом, на втором этаже это всё можно приобрести. Мы часто делаем сами выпечку и реализуем ее на каких-то общественных мероприятиях, тоже из этого какую-то копеечку имеем. То есть наш бюджет складывается из самых разных источников, но смысл этого всего, что каждый неравнодушный человек и каждый человек, который знает, чем мы занимаемся, но, например, не имеет возможности здесь постоянно быть, участвовать, потому что проживает в другом месте, но он тем не менее в душе поддерживает это, он делает перечисление. И таких людей, нужно сказать, очень много. И очень-очень много разъясняем, что мы делаем, чтобы люди понимали, на что они жертвуют. И, конечно, один из наших самых затратных, но в то же время эффективных проектов – это содержание языкового гнезда.
Что такое языковое гнездо?
Это конкретная площадка, конкретное помещение, конкретная группа детей дошкольного возраста, которые приходят каждый рабочий день и находятся с воспитателями, с учителями с утра до вечера. То есть мы предлагаем альтернативу местному муниципальному детскому саду. Мы занимаемся с детьми тем же самым, чем дети занимаются в обычном детском саду, только всё общение с детьми происходит на карельском языке. Это конкретная метода, конкретная технология, с которой нужно познакомиться, прежде чем там работать. Нужно прочитать, что это такое. Попрактиковаться, потому что, конечно, у нас не было и нет готовых воспитателей, готовых сотрудников, которые были бы официально сотрудниками языкового гнезда. Этой работе учатся. И как только мы языковое гнездо открыли, мы сами стали этой работе учиться. И общение в языковом гнезде происходит таким образом, что воспитатели общаются, обращаются к детишкам на карельском языке без опоры на русский язык, потому что это метода такая. А дети с учетом их необычайных мегалингвистических способностей, усваивая язык на эмоциональном уровне в естественной среде, в очень доброжелательной по отношению к ним, начинают очень быстро понимать, усваивать. Сначала на пассивном уровне, и потом начинают уже потихонечку отвечать на этом языке, произносить, повторять за воспитателем. Какие-то образцы, шаблоны речи, уже предложения сами складывать самостоятельно из тех инструментов, которые они уже усвоили. Потому что слова – это инструменты. Ребеночек усвоил отрицательные формы, например, глаголов, там с существительными, какими-то временами глаголов прошлое-настоящее время. Это всё происходит потихоньку, потихоньку, потихоньку. Это очень интересная тема, как ребенок усваивает язык. Он не так усваивает, как взрослые. Мы учим язык на грамматической основе и запоминаем какие-то правила. Ребенок совершенно по-другому воспринимает язык. Это очень интересная тема, которую мы тоже изучаем, и у нас есть в помощниках и в научных руководителях нашего языкового гнезда специалисты по билингвальному образованию детей, например, Екатерина Протасова. Она очень известный ученый во всей России и не только в России. Она нас снабжает методическими материалами, описательными материалами, как работать с детьми на языке. И это тема, конечно, в целом интересная для взрослых, прежде всего, потому что мы сами много что из этого черпаем. И это языковое гнездо у нас работает пять лет. И мы уже имеем пять выпускников языкового гнезда, которые пошли в школу. И сейчас у нас 11 детей, самым маленьким по два годика и самому большому уже около семи лет, у нас разновозрастная группа детей. Для них создаются очень естественные условия пребывания в этом доме, в общении со взрослыми. И чем еще языковое гнездо, наверное, отличается от обычного детского садика: его деятельность открыта. В дом приходят местное население, люди, которые наши кружки посещают, бабушки, родители, и дети всегда каждый день видят здесь много людей. И они могут с ними пообщаться либо на прогулке, либо в группе, либо на каких-то общих мероприятиях, например, праздничных. Создается такая обстановка, где дети не в замкнутой среде живут, а где они слышат карельский язык еще и от других носителей. Вы, наверное, меня спросите: «И что, дети говорят на карельском языке?» Ну, нет, конечно, они не говорят так свободно, как на русском языке, потому что русский язык все равно будет основным языком для ребенка, он язык большинства, который дети усваивают автоматом. Русскому языку не нужно учить ребенка, он его усваивает из окружения. А карельскому языку надо учить. Из основных результатов – это то, что по окончании языкового гнезда, ребенок отлично понимает бытовую речь, основные фразы, которые ему на бытовом уровне озвучиваются каждый день. Он может либо коротко, либо даже развернуто ответить, задать вопрос, он может очень хорошо разучить какой-то текст на карельском языке, например, стихотворение или песню. И что мы еще заметили: у детей, которые посещают языковое гнездо и которые в этой среде находятся, у них очень хорошее произношение. То есть даже если они несвободно на этом языке говорят, то, что они говорят, они говорят на настоящем, красивом таком, сливочном карельском языке. Недаром же говорят, что самое важное, что закладывается в ребенке – закладывается с его рождения и до пяти-семи лет. Так же и с языком. Чем больше карельского языка мы впитаем и дадим ребенку в дошкольном возрасте, тем он глубже там внутри него будет сидеть. И кто знает, может, в какой-то определенный момент жизни он у него там проснется. И он уже не будет для него языком с ноля, или языком чужим. Он уже будет его кровным языком, языком его детства. Это наша задача в языковом гнезде.
Скажите, пожалуйста, а какие дети приходят в языковое гнездо? Можете рассказать о семьях, как они принимают это решение?
Семьи приходят разные. И представители карельской национальности, и других национальностей. В языковом гнезде как в методике не говорится о том, что это должны быть представители только определенной национальности. Нет, потому что языковое гнездо очень открытая, очень демократичная и очень современная методика. Если у родителей есть осознанное желание, чтобы его ребенок изучал карельский язык и жил в такой среде. А среда, вы видите, очень творческая, интересная, домашняя. Приближенная к домашней атмосфере. Прийти сюда может кто угодно, написав заявление. И у нас есть еще такая особенность: написать мотивационное письмо. Зачем тебе это надо? И родители на своем уровне каждый объясняет. Как сложилось у нас в нашем языковом гнезде: у нас ориентировочно, процентов 70 семей — это карельского происхождения, и около 30 – некарельского. Но почему большинство карелов, потому что большинство карелов в нашем селе и живет. Но я повторюсь, это необязательно. Что касается наших родителей из села Ведлозеро, то поначалу у многих были сомнения: «А будет ли ребенок знать русский язык? А не будет ли это ущемлением в том, что ребенок будет плохо готов к школе?». Страхов, опасений очень много у родителей поначалу было, потому что родители не знали, что это такое. Такого просто в селе не было, чтобы в группе с детьми говорили только на карельском языке. И когда мы только открывались, к нам пришло только пять детей. И то это были дети, например, наших знакомых, кому мы объясняли, поясняли, и нужно было целые годы работать, чтобы родители поняли, что это интересно и здорово. И дети, в общем-то, ничем не ущемлены, они не хуже других детей, а наоборот, у них появляется дополнительный бонус. Потому что знание языка — это же и развитие когнитивных способностей ребенка, умственных способностей ребенка. Наши дети, наверное, более раскрепощенные, более общительные, они более гибкие, они знают о том, что они являются носителями уникальной информации. Хотя, конечно, мы не скроем, что чем дети становятся старше, тем их сложнее удержать в интересе к карельскому языку. Пока дети маленькие, они полностью находятся под опекой, под защитой старших, воспитателей. А когда дети окунаются в русскоязычное большинство, уходят в школу, на них уже влияет другая сфера, другое окружение, этот момент отношения себя к карельскому языку начинает нивелироваться и немножко проседает. И здесь очень, очень-очень трудно это поймать, удержать, потому что в принципе на сегодня таких и технологий-то нет. Я вижу удержание интереса к языку и развитие языка в ребенке только в мультиязычном образовании. И мы как общественная организация даем детям ровно то, что мы можем дать, что в наших силах. Лучше так, чем вообще никак. Мы уверены, что, если ребенок находится три-четыре-пять лет в языковом гнезде, этот язык для него уже все равно не пустое место. Он будет более толерантно, терпимо относиться к разным людям, которые говорят на разных языках, которые разного цвета кожи, которые думают по-разному. У них будет не одностороннее видение мира, они будут понимать, что люди и мир разные, в этом и есть ценность, когда люди говорят на совершенно разных языках, они совершенно по-разному думают, они по-разному одеваются, и они по-разному видят этот мир. Недаром же говорят: «Сколько языков ты знаешь, столько раз ты человек». Этой цитатой многие апеллируют, а тем более с карельским языком. Раз он у нас, вот он здесь, мы из этого языка вышли и этот язык в нашей крови, это язык наших предков. И причем ведь даже считается, что любой язык коренного населения, маленький язык, небольшой язык, не глобальный язык, он еще более уникален, чем язык большой. Потому что он является носителем локальной информации, большинству неизведанной. И если человек знает этот язык и знает какой-то объем информации на этом языке, то он уже не такой как все, он уже отличается от большинства. И когда этим владеешь и говоришь на этом, да еще и находишь собеседника и обмениваешься этими фразами, этой информацией, то сразу граница «свой – чужой», она исчезает, и ты понимаешь, что ты сроден с этим человеком, и вы с ним говорите об одном и том же. Вы являетесь носителями чего-то уникального, чего не знает большинство. Наши предки являлись носителями уникальных знаний, не владея компьютерами, гаджетами и информационными технологиями. Одно только то, какая у них память была. Колоссальная память. Когда они умели читать, слагать, петь многими-многими часами и передавать это из уст в уста, из поколения в поколения. И бережно умели к миру относиться. Мы сейчас, к сожалению, много-много чего потеряли. Мы потеряли не только язык. Мы потеряли и другие очень ценные вещи от наших предков. И я бы очень хотела надеяться, что мы к этому вернемся.
Есть ли на территории Карелии другие языковые гнезда?
Сейчас на территории Карелии только одно языковое гнездо, здесь, в Доме карельского языка. В свое время в 2000-х годах оно было в поселке Калевала. Но там эта деятельность была прекращена. Были проекты и были попытки открытия языковых гнезд в Олонецком районе, у вепсов в Прионежском районе, в Петрозаводске. Да, такие попытки были, я имела к ним непосредственное отношение, но получилось то, что получилось. Эта методика, технология языкового гнезда, не совсем применима к тому, как организована работа государственных образовательных организаций, которые должны выполнять определенные программы, требования, стандарты. И поэтому языковые гнезда туда не очень вписались. В нашем случае это осталось в ведении общественной организации. Никто это право у нас не отнимает. Но, в общем-то, без государственного участия. А так прописано в наших законах, что если, например, родитель придет в школу и скажет: «Я хочу, чтобы мой ребенок получал образование на карельском языке». Ему должны его предоставить, если есть такое заявление от родителей. Но потом, например, тут же вторая норма закона начинает срабатывать, где написано: «согласно условий, которыми располагает данная образовательная организация». Образовательная организация может сказать, что у нас другой учебный план, другие учебники, у нас нет на это кадрового обеспечения. Мы создали такие условия в нашей общественной организации, мы за них полностью отвечаем перед родителями, перед собой и перед детьми. И мы работаем, не нарушая никаких законов. Просто мы посчитали, что это важно для нас, и мы предлагаем считать это важным для тех, кому действительно в селе это интересно. Хочешь карельский язык? Приводи ребенка к нам. Считаешь это неважным? Отводи в обычный детский садик. Но у тебя есть выбор. А когда этого выбора нет, тогда нет и прецедента. Поэтому мы просто создали прецедент, альтернативную форму получения дошкольного образования в виде образования в общественной организации.
Как вы считаете, современным детям, маленьким и уже подросткам, интересен ли им карельский язык?
Если язык дается ребенку с самого детства, когда он еще ни на каком языке не говорит, когда он еще только начинает эти звуки различать, видеть людей, говорящих на разных языках, складывать что-то в своей головке, для ребенка это становится естественным. Конечно, идет в определенном возрасте всегда реакция отрицания, но, как правило, когда ребенок взрослеет, он все равно возвращается к тем истокам, из чего он вышел. И мы эту среду для ребенка, выходящего из нашего языкового гнезда, стараемся поддерживать в Доме карельского языка и дальше. Поэтому мы реализуем этнопродленку на карельском языке. Например, те дети, которые ходят в школу, они же там учатся на русском языке. Но после школы они на какое-то количество часов приходят в Дом карельского языка, и им предлагается времяпрепровождение здесь. Например, какие-то занятия, поделки, обязательно питание, прогулка, отдых, занятия. Например, у нас есть кружок выжигания по дереву для детей – «Puh Poltandu». С ними сидит ведущий кружка и на карельском языке они проговаривают, что они в данный момент делают. У нас есть кулинарный кружок на карельском языке: дети вместе с носителем карельского языка что-то пекут, или бутерброды какие-то делают, или десерты. Они это очень любят. То есть мы предлагаем детям такое времяпрепровождение. Конечно, дети между собой в этот момент они на русском говорят, то есть это для них совершенно естественный язык, потому что это язык, опять-таки я повторю, окружения. Но если в этот же момент у ребенка что-то спросить на карельском языке, ребенок обязательно ответит на карельском языке, потому что эти слова для него уже знакомы. Ребенок может менять языки в своей голове. Это такой прием, называется «языковое провоцирование». Когда ты с ребенком вместе что-то делаешь, и ты приблизительно знаешь о том, что ребенок уже знает на языке. И ты начинаешь с ним составлять такой диалог, исходя из тех конструкций, которые ребенок уже усвоил. И в этот момент добавляешь что-то новое. Там, предложение – два. И много-много говоришь об этом новом. Нужно менять конструкции в предложениях, подходы, обязательно повторить это на следующем занятии. Это очень интересно для развития, даже для нас как для учителей, Если ребенок не усвоил, не понял, значит, вина учителя: ты что-то не так дал. Ты немножко меняешь подход к подаче этого контента. Если ему интересно в этой конкретной языковой ситуации, если он чувствует доверие к взрослому, если он безопасно себя чувствует, не стрессово, он не чувствует, что его тестируют и оценивают, ребенок всё это естественно очень схватывает. И поэтому для нас очень-очень важно в Доме карельского языка создать домашнюю обстановку, чтобы дети были расслаблены абсолютно, чтобы они доверяли и помогали взрослым, а чтобы взрослые давали детям почувствовать, что они могут быть в разных ролях: учителями, учениками, помощниками. Старшие дети у нас приучаются к труду, они могут почистить тропинки от снега или от листвы, они могут принести дрова, развесить белье, которое постирано, убрать посуду, проявить инициативу самим в чем-то другом. Потихоньку-потихоньку мы эти ценности стараемся в детях поддерживать.
А кто эти дети, которые приходят на продленку? Это обязательно выпускники вашего языкового гнезда или другие дети, может быть, которые еще не говорят, но просто интересуются карельским языком?
В этнопродленку у нас приходят выпускники языкового гнезда. Но кроме этого у нас организована еще кружковая деятельность для других детей, которые не посещали языковое гнездо, которые посещают школу. Эти дети могут приходить и принимать участие в занятиях по карельскому языку два раза в неделю. У нас организован кукольный театр «Tähkäine» – «Колосок». И учительница карельского языка, работающая в школе, она же является активным членом нашей общественной организации, она этот кукольный театр проводит. И в этот момент объединяются выпускники языкового гнезда и дети более старшего возраста, например, старшее звено школы, которое никогда не ходило в языковое гнездо, но которые бы хотели приходить в Дом карельского языка просто потому что здесь прикольно. Потому что здесь интересно, угощают чаем, можно снять школьную форму и ботинки и бегать в носочках. Сюда приходят и взрослые. И тогда это превращается в такой вот дом, где просто много людей, которые говорят на карельском и на русском языках. Но у нас четкое правило: если это ребенок языкового гнезда, то с ним мы продолжаем говорить на карельском в присутствии других детей и в присутствии других людей, которые этого языка не знают. Потому что это наше правило. И, кстати, потом дети, которые не ходили в языковое гнездо, но которые приходят на кружки, они говорят: «Как здорово! Как жалко, что когда мы были маленькими, языкового гнезда не было. Конечно, одно из самых любимых занятий, когда объединяются бабушки и дети, это какой-то кулинарный мастер-класс, когда мы печем вместе: šipainiekat — калитки, pyöräk – колобы, sulcinat, kalakurnikkat – рыбники, huttu – загуста карельская. И это самые такие теплые мероприятия, когда дети с бабушками что-то вместе делают, а потом вместе это едят. И кто может, говорит на карельском языке, кто не может – говорит на русском языке, но мы, сотрудники, которые работаем в доме, мы всегда должны говорить на карельском языке, потому что мы задаем тон, мы поддерживаем этот стиль работы, и мы двигаем язык вперед. Если мы, например, на нашей работе забудем об этом правиле, то кто тогда? Получается, мы тогда спускаем вожжи, и мы уже этот стиль работы языковой не поддерживаем. Это очень интересная творческая среда, когда в этом поработаешь, побудешь, ты понимаешь, что каждый день – новый. Потому что новости всегда разные, информация разная, события разные. Работа очень интересная, творческая, и мы надеемся, что детям здесь находиться так же интересно, как и нам.
Как вы думаете, возможно ли привлечь к изучению карельского языка, карельской культуры детей, которых родители не отдали в языковое гнездо? Как с этими ребятами работать?
Я считаю, что это желание не должно быть у каждой семьи. Каждая семья имеет право выбора, что она хочет знать и что хочет вкладывать в своих детей. Я уверена в том, что каждый житель Республики Карелия должен иметь представление о карельском языке. И не говорить о том, что карельские традиции – это совершенно ушедшие, умершие традиции, это традиции наших прабабушек, прадедушек, которые уже ушли, нет никакого современного контента на карельском языке. Иногда, когда ты слышишь такие бытовые высказывания, ты понимаешь, что люди в принципе-то информацией не владеют, потому что они этого не изучали. И мне, конечно, хотелось бы, чтобы жители были более информированными. И если в Карелию приезжают люди из других регионов, то любой житель Карелии мог бы объяснить, что такое современный карельский язык, кто такие карелы, и что сегодня из карельского есть в нашем регионе. Те люди, которым эта тема интересна, может быть, даже прочитав это интервью, задумаются о своих корнях. Вот ровно то, о чем я говорила, что, оказывается, чуть ли не в каждом втором-третьем жителе Карелии есть какие-то прибалтийско-финские корни, будь то карельские, вепсские, финские, ингермаландские, вотские, ижорские, такие тоже у нас есть. И я бы хотела, чтобы эти молодые люди задумывались о своих корнях и своем происхождении, будучи молодыми, пока есть силы, ресурсы и возможности эту информацию черпать, например, от своих родственников. Потому что часто получается так, что, когда уходят родные, люди остаются наедине только с архивными данными и какими-то остаточными сведениями из семей. Мне бы хотелось, чтобы люди, которые чувствуют в себе хотя бы немножко карельской региональной идентичности, ее бы подчеркивали. Гордились бы своим происхождением, и брали бы это за свою уникальную черту, отличительную от большинства. Да, сегодня большинство людей карелов или вепсов по происхождению, они не владеют языком, и на это есть масса причин. Но они четко знают, что в их роду где-то были такие корни. Если даже проходит государственная перепись населения, я считаю, что это здорово, записаться карелом, если ты это происхождение в себе чувствуешь, ценишь, что-то помнишь из своего деревенского детства, бывал у бабушки и у дедушки. И прилагать хоть какие-то усилия по овладению карельским языком хотя бы на письменном уровне, потому что сейчас карельский язык очень хорошо описан. Есть, например, небольшие онлайн-курсы изучения языка, есть люди, которые на платной основе дают онлайн-занятия. Есть словарная база, есть оцифрованные словари, есть бумажные, печатные источники. То есть на каком-то уровне, хотя бы на уровне чтения текста на карельском языке на основе латинской графики, в принципе любой сегодня современный человек, не выделяя слишком много времени для этого, не посещая какое-то образовательное учреждение, он может овладеть карельским языком в такой мере самостоятельно. И это опять-таки будет владением языком на каком-то уровне. Не на свободном, не на уровне говорения, но на каком-то первоначальном, но очень важном уровне. И почему, например, этот человек не может назвать себя карелом? Но вот очень часто встречаю таких людей, которые говорят: «Да, у меня бабушка вепсянка, дедушка карел. Но поскольку я сам на этом языке уже не говорю, я считаю себя русским». Я говорю: «Слушай, почему?». «Как можно быть представителем национальности, если ты этим языком владеешь?». Я говорю: «Вовсе необязательно. Гораздо важнее твои внутренние ощущения и убеждения». А язык изучить в какой-то форме никогда не поздно.