Перейти к содержимому

Служи с честью, с достоинством

Андрей Александрович Соколов после школы мечтал поступить в военное училище, но не прошел по медкомиссии. Через неделю после того как ему исполнилось 18 лет, получил повестку.

6-го июня прибыл на сборный пункт и 6-го же июня уехал. Нас забирали специальным набором, 20 человек всего из команды отобрали. Когда на призывной пункт пришел, ещё не знал, куда попаду. Но, увидев покупателей, десантников, понял, что становлюсь к своей мечте ближе.

Фото из личного архива Андрея Соколова

9-го числа новобранцев привезли в учебный центр воздушно-десантных войск в городе Гайжюнай. Там Андрей Александрович попал в спортроту медико-санитарного батальона, и начались их служебные будни. Готовили солдат в основном физически: зарядка, завтрак, изучение матчасти, тренировки, тренировки, тренировки. После принятия присяги учеба продолжилась, стали изучать медицину. В военном билете было написано: «Спорторганизатор роты и санитарный инструктор».

Тогда я уже знал, куда иду. Были ребята, которые рапорта писали. Даже был случай, когда у нас два товарища, они чуть ли не вместе родились, в одном подъезде жили, один детский садик, одна школа, но одного паренька отправляют в Кострому по распределению в войска, а второй уходит в Афган. Вот они ко мне подошли, говорят, что, Андрюха, так и так, ты идешь по распорядку в Афган, давай поменяемся. Я говорю: «Не, ребят. Как я потом в глаза смотреть кому-то буду?»

Родители Андрея Александровича не знали, что он служит в Афганистане. Когда уезжали из учебки, он был на перепутье: писать или не писать, потому что прекрасно понимал, какой это стресс будет для родителей.

Первое письмо я отправил уже из Афганистана, наверное, недели через две. Написал я, что служу в Германии. Отец у меня, он участник Великой Отечественной войны. В 43-м он пришел на фронт, на Курскую дугу, с Курской дуги он дошел до Берлина. Расписывался на Рейхстаге. И он мне пишет письмо: «Сынок, волей судьбы ты попал служить туда, где мне пришлось побывать 40 лет назад. Служи с честью, с достоинством». Поэтому с Афганистана год я писал, что я служу в Германии.

В Кабуле командиры первоначально рассказали, что можно в Афганистане, что нельзя, как себя вести с местными жителями. Потому что практически никто из солдат за границей никогда не был.

Я выхожу с самолета, а по новостям заграницу как показывают: небоскребы, дома, иллюминация. Я вышел, как сейчас помню, что у меня первая мысль была: где здесь небоскребы? По сторонам посмотрел, ну, соответственно, ничего не увидел.

Началась афганская жизнь. После распределения Андрей Александрович попал во 2-ю парашютно-десантную роту 1-го батальона гвардейского 357-го парашютно-десантного полка. Спрашивал у дембелей: как здесь что? А они отвечали: как себя покажешь — так и жить будешь. Горы потянешь — все нормально будет. Андрей Александрович впервые увидел горы в Афганистане, но на службе и физически, и морально помогли знания, полученные в спортроте.

Санинструктор оказывает помощь пострадавшим, раненым, следит за гигиеническим и медицинским состоянием в подразделении. Очень распространены были инфекции: гепатит, малярия. И чтобы в войсках этого не происходило, нужно было следить за состоянием в роте. А на боевых выходах — оказывать первую медицинскую помощь раненым, тем, кто пострадал.

Мы не лечили ребят. Мы оказывали первую медицинскую помощь. Понимаете, вот произошло боестолкновение, появляются раненые — вытаскиваешь… Или ты вытаскиваешь, или тебе помогают вытаскивать, или к тебе притаскивают человека раненого, пострадавшего. Надо остановить кровь, поставить капельницу, поддерживающие уколы какие-то сделать. С нами ходили еще и доктора, которые в случае надобности могли провести несложную операцию. Люди часто погибают, но не от ранений, а от потери крови, от болевого шока.

Своими поступками Андрей Александрович не гордится, говорит, что это была его воинская обязанность.

Мы все друг другу оказывали помощь. Не только я, у каждого солдата был с собой индивидуальный перевязочный пакет. Допустим, до моего подхода он мог сам остановить кровь, наложить тот же жгут. Я подойду, вколю обезболивающее, поставлю капельницу. Или вытащим на броню — это сделает уже врач.

Два месяца Андрей Александрович провел в горах в ходе операции «Магистраль», где погибла 9-я рота, в том числе и наш земляк, Андрей Цветков.

Я как санинструктор должен был проверять состояние ребят. Прихожу, а у нас парнишка был из Коми, здоровый такой, Вася. Я проверил руки, ноги, чтоб вшей не было — это тоже входило в мои обязанности. А у него руки… Я говорю: «Ты че руки не моешь?» Он говорит: «Цыпками начали зарастать». Намазал мазью ему, перебинтовал. Через две недели опять та же самая ситуация повторяется. Вот нагрели воды в котелке. Я чуть не до кипения воду довел, говорю: «Еще раз сделаешь — кипятить будем руки».

Никогда в жизни наш герой не сможет забыть глаза молодого офицера, которому вынесло осколком нижнюю челюсть. В тот раз произошел подрыв радиоуправляемого фугаса, на котором подорвались саперы. Солдат погиб сразу, а офицер, который ещё был в сознании, когда Андрей Александрович подошел к нему, через три дня скончался в госпитале.

Мне весной надо было уходить домой, и начался вывод войск из Афганистана. Мы сопровождали колонны, которые выходили с Джелалабада, с Кандагара. В нашей роте второй подрыв произошел. Моя машина подорвалась, очнулся я в госпитале. Первая отправка с Афганистана должна была быть 15-го мая, и я на майских праздниках в госпитале нахожусь, думаю, ну всё — сейчас я приезжаю в полк и в первую отправку уезжаю домой. Договорился, меня выписывают, наверное, числа 11-го мая. Я прибываю в полк, в свою роту, прихожу, а у нас как раз сменился командир роты. Подхожу к новому командиру, говорю: «Товарищ старший лейтенант, сержант Соколов с госпиталя прибыл. Готов к отправке домой». Он говорит: «Здоров? Собирайся. Послезавтра уходим на боевые».

Через два дня они ушли на следующие боевые, выводили с Джелалабада колонну. Там были очень сильно обстреляны, но вышли и вытащили ребят.

Однажды, в ходе подведения итогов боевого выхода, сержантский состав собрали в клубе, командир полка зачитал, кого представили к наградам. Андрею Александровичу отправили благодарственное письмо домой: «Ваш сын с доблестью выполняет интернациональный долг». Родители не должны были получить это письмо, ведь они не знали, где служит сын. Андрей Александрович побежал на почту, но перехватить отправление не удалось. Тогда он через офицера передал просьбу своей однокласснице, чтобы она спрятала письмо уже в Петрозаводске.

Одноклассница связалась с сестрой Андрея Александровича, та спрятала письмо в документах, хотя и очень разозлилась, ведь она про службу в Афганистане тоже ничего не знала. Однако отец Андрея Александровича как-то перебирал документы, нашел письмо, три дня терпел, потом признался маме. Она попала в больницу с приступом.

Я увольнялся с механиками-водителями, мы улетали, прилетели в Ташкент. Сразу получили деньги. В Афганистане платили, и еще на наши лицевые счета в Союзе определенная сумма денег тоже капала. Рядовому одна сумма, сержанту — другая, старшинам — третья. Ну в среднем выходило у всех где-то, наверное, рублей 140-150. Мне еще за контузию доплатили 150 рублей. То есть, я получил в районе трехсот рублей.

В Москве в парадной форме он с товарищем зашел на близлежащий рынок, купил там себе гражданские штаны – модные в то время «варенки». И даже попал на таксиста, который без зазрения совести отвез незнающего молодого человека с Ярославского на Ленинградский вокзал на такси, хотя между ними всего 200 метров пешком.

Потом пошел домой уже, собрался с духом. Захожу, сестра дверь открыла, а мама вышла из комнаты, увидела меня, к стенке прислонилась, расплакалась. Обнялись. А папа у меня в это время был в деревне. На следующий день он приехал. Ничего он не сказал. Он все прекрасно, наверное, понял. По-моему, этот вопрос не поднимали, но то письмо у меня до сих пор сохранилось, лежит в документах с моими армейскими фотографиями.

Потом начал искать, где можно отдельно жить от родителей. Пошел в училище, получил второе образование плиточника-облицовщика. Дали общежитие от Петрозаводскстроя, где Андрей Александрович жил с женой. В 90-м году родился сын, а в 89-м году, благодаря жилищному кооперативу, семья получила квартиру. Потом Андрей Александрович работал в охранной фирме, а позже — водителем.